Волки спасли от неминуемой гибели. Когда волк спас ребенка Самые необычные животные в мире

История, о которой хочу рассказать, произошла на Севере еще в тридцатые годы минувшего столетия. Если в двух словах: волк спас от смерти охотника. Когда я пересказывал ее своим товарищам по охоте, почти все они заявляли: не может быть. Я и сам слабо верю во многие диковинные рассказы о диких животных, которых в последнее время немало появляется в СМИ и соцсетях. Но в жизни всякое бывает.

Одно время, а было это в начале семидесятых, ездили мы с отцом на охоту за Столбцы, где сворачивали направо, проезжая еще несколько десятков километров по проселкам. В самую глубь Налибокской пущи.

Тогда в тех краях было еще немало хуторов. Власти, правда, всячески пытались отселить их жителей в деревни, но те отчаянно сопротивлялись. Это ведь Западная Беларусь, а там, как известно, издавна привыкли жить по-своему. В то время, помнится, были приняты крайние меры: хуторянам отключили электричество. Вот на один из таких хуторов мы с трудом продрались на своем «Москвиче» сквозь снежные заносы.

Хозяева его — старик и старуха — встретили нас радушно. И не только потому, что мы привезли им несколько буханок городского хлеба и пару кружков колбасы. Они были просто рады гостям, которые к ним заглядывали редко. Автобус не ходил. Даже автолавка перестала приезжать сюда после того, как они отказались переселяться.

Прибыли мы вечером в пятницу с тем, чтобы с рассветом выйти на охоту. Поэтому через час, когда уже стемнело, сидели за столом, ели привезенные с собой продукты, а также хозяйскую картошку и пили, опять же хозяйскую, чуть мутноватую, но крепкую и ароматную самогонку.

Хозяева спрашивали о новостях в столице — газет, понятно, им никто не привозил, а из средств массовой информации был только старинный радиоприемник с зеленым, как у их кошки, глазом. Он работал на батарейке, но батарейку эту, очень даже дефицитную, -берегли.

Хутор, где мы остановились, представлял собой довольно большой и прочный дом, рядом было несколько таких же капитальных хозяйственных построек — для лошади и коровы, для свиней, для птицы.

У хозяйской собаки Шарика тоже имелась добротная будка. В ней он и ночевал. Без цепи или иной привязи. Был Шарик, как потом выяснилось, полуохотничьей собакой, наряду с выполнением сторожевых функций гонял зайцев и другую дичь. Поэтому с нашей русской гончей, которую звали по-северному, откуда был родом отец, Жавора, он подружился сразу. Кстати, она была чемпионкой республики по гону и входила в престижный класс «элита». Словом, дворовый Шарик сразу зауважал элитную, или, как бы сейчас сказали, элитарную, Жавору. Нужно отдать ей должное, и она носа не задирала перед хуторскими. Разговоры наши, естественно, шли при свече, хотя под потолком и висела лампочка, как символ электрификации всей страны. Хозяин, также старый охотник, с гордостью показал нам свою курковую одностволку неизвестного места и времени происхождения. Мы ему — свое более современное оружие.

Потом хозяин изложил диспозицию. Поскольку приехали мы поохотиться на зайцев, предполагалось обойти окрестные поля и перелески. Однако хозяин почему-то спросил: есть ли у нас при себе картечь и пули?

И объяснил зачем. Оказалось, что в последнее время в окрестностях развелось много волков, которые не брезговали заниматься и лисьими делами. Ловили кур и гусей, которые иногда довольно далеко уходили от хутора. Несколько раз зарились и на теленка.
Однажды даже, когда хозяева забыли на ночь закрыть на щеколду калитку, волки совсем обнаглели: проникли на вверенную Шарику территорию, то есть во двор. Умный пес в неравный бой, конечно, не вступил. Но нашел выход из положения. Вскочил с высокого сугроба на крышу пристройки к хлеву и стал звать хозяина яростным лаем. Мол, быстрей вставай, бери свою курковку и встречай, как положено, непрошеных гостей.

Поняв в чем дело, хозяин выскочил с грозной курковкой на крыльцо в одних кальсонах и без предупреждения открыл стрельбу на поражение. Однако поразить не удалось, так как у него был всего один патрон, да и то снаряженный дробью. С тех пор на подоконнике у него всегда лежало несколько патронов с крупной картечью и пулями. Это, конечно, противоречит современным правилам хранения оружия и боеприпасов, но в то время было суровой необходимостью. Словом, хозяин имел на волков вполне обоснованную обиду и жаждал мщения...

И тут оказалось, что волки легки на помине. Сначала очень далеко, потом все ближе стал раздаваться их вой. Хозяин вышел во двор, проверил прочность затворов ворот и калитки и, хотя Шарик жался к его ногам, оставил его во дворе. Должен же кто-то отвечать за хозяйство. В сарае ржала испуганная лошадь, однако вскоре перестала. Видимо, была привычна к волчьим песням. Хозяин вернулся в дом. Волки не умолкали. Они бродили где-то в окрестностях хутора. Однако забор вокруг хутора хозяин воздвиг такой же прочный, как и все другие сооружения. Шарику и лошади волноваться было особенно нечего. Хотя, согласитесь, все же неприятно. Но таковы особенности хуторской жизни...

И тут под волчий вой отец рассказал эту удивительную историю, которая запомнилась мне на всю жизнь.

Случилась она незадолго до войны. Жила семья моих предков Самойловых в Нарьян-Маре, который расположен в самом устье реки Печоры. Это и сейчас небольшой городок, а тогда это был маленький поселок. Жители его работали в местной промышленности, но на жизнь в основном зарабатывали с помощью рыбалки на Печоре и охоты в тундре. У отца был друг по имени Николай. Возрастом постарше, нигде не работал, а в основном обитал в маленьком охотничьем домике, который построил в тундре довольно далеко от Нарьян-Мара.

Я несколько раз видел такие жилища. Они, конечно, совсем не напоминали постройки на белорусском хуторе, где мы гостили в тот раз. Северный народ особенно хозяйством заниматься не любит. Собьют на скорую руку хибару и живут годами и даже десятилетиями. Но дело не в этом. Николай проводил в своем жилище большую часть года, возвращаясь в Нарьян-Мар только за солью, спичками и, конечно, за порохом, гильзами и другим необходимым в жизни отшельника-охотника товаром. Сдавал пушнину. Потом возвращался обратно. Охотился, ловил рыбу — словом, наслаждался жизнью, как не можем сейчас наслаждаться мы. Было ему в то время чуть больше пятидесяти.

Бил Николай диких оленей, лосей, росомах и, если попадались, волков. Волки считались не слишком нужной охотнику добычей, но уж очень они досаждали местным ненцам-оленеводам. А с оленеводами охотники дружили.

Не раз и не два, конечно, волки окружали его худое жилье, которое, понятно, не было даже защищено забором, выли темной полярной ночью почти что на крыльце. Однако у Николая нервы были в порядке и спать под волчий вой ему было совсем не в диковинку.

Но однажды произошел случай, который перевернул всю его жизнь.

Николай подстрелил матерую волчицу, которая вышла на промысел. А вскоре обнаружил ее логово. Там скулили несколько новорожденных волчат. Видно было, что они давно ждут мамку, которая все не приходила и не приходила. Николай присел, закурил и стал думать, что делать. Почему-то ему впервые стало жаль волчат. Словом, забрал он их всех домой. Конечно, его лайки были категорически против, выражая свое мнение громким лаем. Но Николай не менее громкими окриками и пинками показал им, чье тут мнение основное. Молодых волчат кормил, как и своих собак. Они быстро подрастали, играли друг с другом, но лаек обходили стороной. Те также, уважая мнение своего хозяина, волчат не трогали. А звери со временем все чаще и чаще начали отлучаться в тундру. Потом стали редкими гостями, но все же приходили к Николаю даже не для того, чтобы поесть, а, скорее, чтобы пообщаться. Причем приходили по одному, но охотник хорошо знал, кто из троих наведался к нему.

Общение всегда было на расстоянии. Лайки не подпускали подросших волчат близко. Те садились метрах в ста перед своим, можно сказать, родным домом детства и начинали слегка подвывать. Потом перебегали немного и снова подавали свой волчий голос. Но это не был вой голодного волка темной зимней ночью. Это было что-то совсем другое. Может быть, в этом вое заключалось угасающее чувство благодарности за добро, которое Николай сделал волчатам. Особенно долго и почти музыкально выла молодая волчица Машка. Охотник даже несколько раз отгонял ее выстрелами в воздух. Потом подросшие волчата пропали. И охотник подумал, что навсегда. Наверное, они зажили своей суровой волчьей жизнью...

Однажды Николай провалился под лед в сутках ходьбы от своего лесного дома и серьезно заболел. Когда приплелся в свою избушку, жар был очень высоким. Николай разделся, натерся медвежьим жиром и лег в постель. Особенно не беспокоился, такое, бывало, случалось. Однако на этот раз болезнь оказалась более коварной, чем прежде. Жар прошел, но охотник чувствовал страшную слабость, которая не давала возможности далеко отлучиться от дома с ружьем. Потом он и совсем слег. Почти не вставал, даже курить не мог, что особенно испугало его.

Впрочем, лекарств в избушке хватало. Не таблеток, конечно. Николай заготавливал лечебные травы, но особенно надеялся на лекарства, приготовленные из дичи. Само собой, медвежий жир и другие. Однако даже эти народные средства не помогали. Охотник буквально сох на глазах. Уже не мог сделать и нескольких шагов. Только иногда выходил на крыльцо. И даже этот маршрут все более сокращался. Но самое плохое во всей этой ситуации было то, что заканчивались запасы провианта. Добраться до поселка Николай уже не мог. Собаки, правда, еще где-то добывали себе немного пропитания, но, естественно, с хозяином не делились. Оставалось только надеяться на Бога и на провидение. Поскольку Николай в Бога не слишком верил, хотя и не отвергал, как другие в те далекие тридцатые, оставалось надеяться на чудо.

И оно произошло.

Хотя полярное солнце уже немного поднималось над горизонтом, однако морозы еще стояли сильные. Несколько раз по ночам, которые длились большую часть суток, Николай слышал знакомый волчий вой. Или это ему чудилось? Неужели Машка, думал он, подозревая самого себя в том, что у него начались галлюцинации. На то, что его будут искать, Николай не на-деялся.

Не пришел охотник со своего участка — ну и списали его. Никто не пойдет в лесотундру искать человека, да и бесполезно это. Вертолетов ведь также не было и даже снегоходов. Найти в таких условиях пропавшего охотника было просто невозможно. Понимая все это, Николай приготовился к смерти. Поскольку с Богом у него отношения были сложные, вместо молитвы стал вспоминать свою невзрачную и бессмысленную жизнь. Так он потом рассказывал моему отцу, когда они встретились.

Но смерть обошла охотника. Однажды, когда навалились особенно страшные морозы, да с сильным ветром, Николай запустил в дом собак. Одну из которых, как ему ни было больно, он собирался пустить на пропитание себе и остальным четвероногим. Однако собак у него было всего три, так что протянуть все равно долго бы не удалось.

Той ночью волчий вой был особенно продолжительным. Наутро вышел Николай на крыльцо, как говорится, до ветру. Собаки с громким лаем выскочили за ним и тут же начали остервенело что-то рвать друг у друга. Николай схватил палку и кое-как отбил у голодных псов большой кусок... оленины. Глазам он своим не верил. Откуда взялась?

Вернулся в дом, сварил супец. Похлебал немного, голод пропал. Откуда взялась оленина? С неба что ли свалилась? Тут он грешным делом подумал, что не только заболел чахоткой, но и с ума сошел. Однако теплая похлебка, стоящая на столе, свидетельствовала об обратном.

Подкрепившись, он опять вышел из дома. Подошел к тому месту, где нашел мясо, точнее, часть дикого оленя со шкурой и шерстью. И среди следов боровшихся друг с другом собак нашел волчьи следы. Причем волк подходил к этому месту спокойно, словно его никто не тревожил. Тут Николай окончательно решил, что свихнулся. Но, вспомнив, как ночью подвывала, словно вызывала его на крыльцо, волчица Машка, понял все.

Понял, но не поверил сам себе. Волчица принесла ему еду. Такого не может быть никогда. Волк, он знал это точно, дикое животное. Он не способен на такое. На такое не способна даже собака. Но факт оставался фактом. Кроме собачьих и волчих следов, никаких других не было...

Через несколько дней Николая нашли проходившие мимо со стадом оленей ненцы. Они привезли на нартах охотника в Нарьян-Мар. С тех пор Николай никогда не стрелял волков...

Вскоре началась Великая Отечественная. Николай пропал без вести где-то в болотах под Ленинградом. Отец дошел до Берлина, хотя был трижды ранен. С тех пор у него одна нога оказалась на два размера меньше другой. Но это, впрочем, не мешало ему на охоте проходить десятки километров. Еще с детства помню, как он нередко повторял, что люди бывают хуже волков...

Вот такую удивительную историю рассказал в ту зимнюю ночь под волчий вой мой отец. Замечу, что сочинять он был не мастер. Говорил всегда конкретно, четко и ясно. Приезжавший к нам через несколько лет позднее из Нарьян-Мара его старший брат, дядя Вася, также подтвердил мне, что такое действительно случилось с их товарищем...

Эта загадочная история о маленькой девочке и волке, который спас ее от неминуемой гибели.

Родилась и жила я до совершеннолетия, в небольшой деревушке в 50 домов, в Кировской области. Той зимой, о которой идет речь мне исполнилось 11 лет, снега навалило в деревне аж по самые крыши. Не пройти и не проехать. А учиться мы ходили в соседнюю деревню, школа там была, да и домов там уже было раз в 10 больше, чем в нашей деревне. Не так уж и далеко она от нас была, летом за полчаса добирались. Ну а зимой вместо дороги тропиночка только протоптана, тяжеловато было добираться, да и путь лежал через сосновый лесок которого я побаивалась, хоть и не большой, но опять же зимой минут 15 по нему идти. Даже днем в этом лесу было темно, как будьто вечер наступил.
В это утро я как обычно взяла свой портфель и доедая белый хлеб с маслом, посыпаный сахарным песком, побежала по узкой тропиночке. Местами снега по сторонам было так много что меня не было видно из сугроба. Проваливаясь и падая я все же добралась до лесочка, пройдя который, мне останется минут 10, и я в школе. Обратно я уже ходила не одна, рабочие со мной обычно возврашались.
Я остолбенела. Метрах в тридцати от меня, на тропинке заслоняя проход,стоял огромный волк и смотрел на меня. Я уже была наслышана в свои одинадцать про ужасы встречи волков и человека. Прошлой зимой как раз ее учительница попала в такую передрягу, но она взрослый человек, жгла школьные тетради, пока сельчане не пришли на помощь, они заметили слабый огонек, а я то что могу. Волк стоял, смотрел на меня и не двигался с места. Я заплакала и начала его уговаривать
— Милый волк, не трогай меня, дай мне пройти, ну пожалуйста.

В лесочке послышался вой голодной стаи. Волк оглянулся на вой и стал ко мне приближаться. Я была так напугана, что портфель выпал из рук. Поднимать я его не стала, а стала пятиться назад, захлебываясь от слез уговаривая волка. Он остановился и снова оглянулся на вой. Я развернулась и пошла обратно к своей деревне. Волк за мной. В очередной раз оглянувшись я увидела картину которая напугала меня еще больше. Там уже стояло два волка, второй был чуть поодаль к лесу. Первый вол глядя на него оскалился и начал рычать. Второй тут же вернулся в лес. Я побежала, волк за мной, держа от меня расстояние ни приближаясь, ни отставая. Я упаду волк остановиться и ждет. Я побегу, волк за мной. Так и добежала я до деревни. Оглянулась, волка нет.

Вечером пришел отец, он работал водителем на лесовозе, и я ему все рассказала. Он обнял меня и долго не отпускал, а потом говорит.
— А ведь это был тот волченок, помнишь три года назад я из леса принес.
Я сразу вспомнила, хоть и совсем маленькая еще была. Отец с охотниками ходили волков отстреливать, вот тогда он и принес в дом щенка-волка. Прожил он у нас где то пол года, это была моя любимая игрушка и друг. Перед тем как исчезнуть у деревни по ночам шлышался волчий вой, недели две. А как нашь волк пропал так и вой прекратился.
Спасибо тебе мой волк, что не дал мне зайти в лес. Кто знает зайди я туда и вы бы эту историю не услышали.

Хочу поведать вам историю друга моего отца. Сразу предупреждаю любителей страшилок и пощекотать нервы — эта история не для вас, в ней нет страшных моментов, чертей, домовых и демонов, в ней нет колдовства и порчи, но и не без мистики. Эта история про жизнь — жизнь, где мы, люди, порой страшнее любых монстров!!!

Начну с того, что в начале восьмидесятых мой отец уехал на заработки в тайгу, куда-то в Сибирь. Там он подружился с местным жителем, назовем его Андреем (имя я изменил).Ну и сдружились, прям не разлей вода. Все два года, что папа там проработал, они были вместе плечом к плечу. Пришло время уезжать, и с тех пор они не виделись лет двадцать пять, пока по воле судьбы вновь не встретились случайно, на одном из Московских рынков.

Все как полагается, пошли отмечать встречу в кафе за бутылочкой коньяка. Ну и когда присели отец заметил, что на правой руке у него нет двух пальцев, указательного и среднего.- Что случилось??? — поинтересовался папа.

— Расскажу не поверишь, — ответил Андрей.

— Ты ж знаешь меня, тебе я верю и верил как некому, да и не лгали мы друг другу никогда. — настоял отец.

— Ну ладно, тебе расскажу, но до этого дня я никому этого не рассказывал, чтоб не смеялись надо мной и не принимали за сумасшедшего, — сказал Андрей и начал свой рассказ. Далее буду писать с его слов.

После твоего отъезда, года через два, к нам в село переехал один толстосум, восстановил колхоз, накупил тракторов, скот мелко и крупно рогатый, и потекла умеренная жизнь. Многие ушли к нему работать, небольшой, но стабильный заработок. Мы все были довольны несмотря на то, что этот богач чувствовал себя у нас богом и хозяином всех и вся. Вредным был до посинения, но мы терпели, а деваться некуда.

Так он вообще взбесился, когда начал пропадать его скот, свалили на волков. Ну и вправду, скорее всего они, так как останки скота часто находили в лесу обглоданными. Назначил он награду за каждую голову убитого волка. Ну и понеслась прям золотая лихорадка по тотальному истреблению волков в нашей тайге. Я, конечно, не остался в стороне, халтурка-то никогда не помешает.

Дошло до того, что мы с мужиками разделились на две команды и начали соревноваться, кто больше голов принесет к вечеру. Спорили на три бутылки водки к вечернему застолью. В первый день наша команда проиграла, и мы с мужиками договорились пораньше встать и уйти в глубь леса, чтоб побольше настрелять. Встали на рассвете, собрались и отправились в путь.

День начался удачно. Уже с утра мы успели подстрелить троих, а дальше тишина, вот уже несколько часов ни одного волка. Решили отдохнуть маленько и перекусить. А недалеко, под большим камнем, пещерка была, а оттуда волк выходит и рычит на нас, что показалось очень странным, так как они обычно при виде людей убегают. Ну я, недолго думая, пристрелил его метким выстрелом в голову со словами: » Четвертый готов». Поели, оставили тушу лежать (мы потом на обратном пути собирали их, соорудив настилки из хворосту).

Настреляли еще двух и решили идти домой, по дороге собирая кровавый урожай. Когда мы дошли до места нашего привала, я встал как вкопанный. Трое волчат впились в грудь мертвой матери-волчихи и пили молочко. Слезы хлынули рекой сами по себе, пока меня, как гром, не поразил очередной выстрел дробовика и слова одного из мужиков: «Одним выстрелом троих завалил, маленькие тоже головы». Я бросился к волчатам, подхватил одного еще живого на руки и, представь, маленький комочек шерсти, истекая кровью, умирал у меня на руках. Своими глазками-пуговками он смотрел мне в глаза, после чего лизнул мне руку, закрыл глазки, из которых выступили две капельки слез, и его сердечко перестало биться (я пишу, а у самого слезы).

Я начал орать: » Это же ребенок, вы убили ребенка, вы убили невинных детей. Они же дети, они ни в чем не виноваты. Какая разница человек или волк, дети все одинаковы». После чего я подскочил и начал бить всех подряд, чем попадется, я как с ума сошёл, пока меня не схватили и я немного успокоился. И что ты думаешь, они и их собрались кинуть до кучи. Я опять как с цепи сорвался со словами: «Не троньте их, а то всех перестреляю». Мужики оставили меня со словами: «Ну и оставайся с ними, мы пошли».

Я вырыл могилку, похоронил их вместе, маму и ее детишек. Долго сидел у могилки и просил у них прощенья, как сумасшедший. Начало темнеть, и я отправился домой. Постепенно я начал забывать об этом случае, но на волчью охоту больше никогда не ходил.

Прошло несколько лет. Зима, работы нет, а семью надо кормить. Я отправился на охоту зайчика подстрелить, оленя если повезет. Весь день бродил, но ни одной живности в округе… Вот уже собирался домой, как разыгралась снежная буря, да такой силы, что дальше носа ничего не видно. Ледяной ветер пронизывал до костей, я чувствовал, что начинаю замерзать, и если в ближайшее время не буду дома, то умру от переохлаждения… Ничего не оставалось кроме того, как идти домой наугад.

Так я пробродил в неизвестном направлении несколько часов, пока не понял, что окончательно заблудился. Силы покинули меня, я грохнулся на снег, не чувствуя ни рук ни ног. Не мог пошевелится, лишь изредка поднимал веки с мыслью еще раз посмотреть на мир перед смертью. Буря прекратилась, вышла полная луна, но сил уже не было, оставалось только лежать и смиренно ждать смерти. Когда в очередной раз открыл глаза, передо мной стояла та самая волчица со своими волчатами, они просто стояли и смотрели на меня… Помню мысль что пробежала в голове: «Я это заслужил, можете забирать меня».

Некоторое время спустя они развернулись и поднялись на холм, но, что самое интересное, в полной тишине я не слышал ни их шагов, не оставалось после них и следов. Ход времени будто замедлился, я чувствовал каждую секунду жизни, как вдруг гробовую тишину перебивает вой волков и ни одного, а целой стаи. Смотрю на холм, куда скрылись мои призрачные гости, а оттуда спускается целая свора волков. «Ну все, — подумал я, — вот она смерть, быть съеденным заживо». Мысли не было тянутся за ружьем, так как руки меня уже давно не слушались, оставалось наблюдать как смерть приближается все ближе и ближе.

Вот один уже у моих ног, следом подошло еще волков десять. Я бормочу: «Ну что, давайте, чего вы ждете, жрите пока тепленький». А они стоят и смотрят. Тот, что стоял у моих ног залез на меня и лег на живот, следом второй, третий… Они облепили меня со всех сторон, я не верил, думал, что сплю. От ног до головы я оказался в живой шубе из волков, их тепло со временем вызвало по всему телу невыносимую боль, но я был счастлив. Я чувствовал себя, они меня грели, они спасали меня. «За что???» — задавал сам себе вопрос. Я слышал, как они будто общаются, они что-то бурчали друг другу. «Они разумны» — подумал я, и спасают убийцу своих сородичей… На этой мысли уснул…

Проснулся утром от криков мужиков с села, что вышли меня искать. Весь снег был вокруг меня в волчьих следах. Я поднялся и двинулся кое-как им навстречу, безоблачное небо и яркое солнце. Я жив, это чудо!!!

Вот тогда я и потерял два пальца от обморожения. Думаю это единственное, что мои спасители не прикрыли собой. Как видишь, они уже никогда не выстрелят из ружья и никого не убьют.